На Курской дуге

Василий Александрович Туктин

 Прошло уже более 6О-ти лет со времени небывалого танкового сражения двух огромных армий, но я, тогда простой деревенский паренек, его участник, не могу до сих пор без душевного волнения вспоминать те дни. Дым, пламя, грохот машин и выстрелов, гибель соратников и, наконец, после многих недель непрерывных боев, радость победы: враг отступает, мы его одолели! Как могли мы все это вытерпеть, откуда мы черпали силы! Их давала нам тревога и боль за судьбу Родины, чувство долга, их давал нам наш терпеливый народ, который ждал от нас защиты!

 Но вспомню все по порядку.

 Вырос я в крестьянской семье в небольшом чувашском селе, недалеко от г. Чебоксары. Кроме меня в семье были еще старший брат, два младших брата и сестра. Мы все учились в сельской школе. Село жило небогато, хотя все работали прилежно и в колхозе  и на приусадебных участках, а отец мой всегда был в числе колхозных передовиков. Кроме земледелия колхоз занимался и животноводством, а по урожаю кормовой кукурузы даже выходил на передовые места.

 Окончив сельскую среднюю школу, я поступил в межрайонное училище механизаторов, располагавшееся в 6-ти километрах от моего родного села и жил в общежитии училища. Выпускники  училища направлялись на работу в МТС, окрестные колхозы и совхозы в качестве механиков, трактористов, комбайнеров.

 И вот началась война... Мой старший брат, Петр, только что отслуживший в армии два года по призыву, с первых дней войны был мобилизован в действующую армию. Летом 1942г. пришло извещение о его гибели в боях под Смоленском. Я в это время достиг призывного возраста(1924-го года рождения). У брата уже была своя семья, и он оставил вдову и малолетнего сына, а я, следующий по возрасту брат, как бы заменил на защите Родины старшего брата, отдавшего за нее жизнь.

Нас, трех призывников-учеников училища механизаторов, бывших на хорошем счету по успеваемости, рекомендовали в военкомат для обучения теперь уже на армейской технике. Так я попал в военное училище, которое располагалось близ г. Сормово в небольшом рабочем поселке.  Жили мы в землянках, а в холодное время - в казармах, оборудованных без особого комфорта и форму нам выдали, уже не один раз « бывшую в употреблении» поэтому и вид у нас был не очень бравый. Но учились мы старательно и учили нас хорошо. Осваивали строевую науку, уставы, политграмоту, но главное внимание уделялось, конечно, изучению военной техники основам действия механизмов, устройству  военных машин (танков, самоходных орудий), их вооружению. Для наглядного ознакомления с военной техникой, нас специального водили в цеха Сормовского завода, на котором тогда, хотя и в небольшом количестве, производились танки Т-34 и самоходные орудия отличного качества. Мы проходили по цехам последовательно, начиная с первых и до последней операции, когда перед нами вставало уже готовое, собранное могучее орудие. Мы были поражены сложностью операций, мощью всего процесса изготовления нашего будущего оружия мы прониклись верой и уважением к его боеспособности, благодарностью к людям, которые самоотверженно выполняли эту тяжелую и ответственную работу. В начале обучения нас готовили по всем специальностям  танковых экипажей (механик-водитель, башенный стрелок, радист), но потом уже мы подробно изучали и практиковались в одной из них, которую должны были освоить досконально. По окончании обучения мы сдали экзамены, получили каждый свою специальность в танковом экипаже и нам были присвоены воинские звания. Я получил специальность механика-водителя танка и воинское звание сержанта (фото 1).

 Теперь мы получили  новое добротное воинское обмундирование и были направлены в подразделение 1-го Украинского фронта в действующую армию, Так началась моя военная, фронтовая жизнь. До места назначения мы добирались довольно долго уже сформированными танковыми экипажами, со своими машинами, где своим ходом, а где - погрузив машины на железнодорожные платформы. И вот уже в июне 1943 г. мы оказались на «Курской дуге», не задолго до начала наступления  фашистских войск со стороны Орла и Белгорода, тогда занятых ими. Вот тут-то мы и узнали что такое боевая обстановка. Танк был теперь и нашим орудием и нашим домом - в нем мы ходили в бой с врагом, в нем мы и жили в промежутках между боями. Спали мы в танке и под танком, небогатое питание подвозили нам к нему.

 И вот первый бой, первая встреча с противником. Мы, еще не обстрелянные молодые бойцы, шли в бой после того, как уже выполняли свою задачу опытные "гвардейские" экипажи, один вид которых уже невольно вселял уверенность в успехе предстоящих нам действий. Их пример помогал нам выполнять нашу непривычную и ответственную обязанность.

 Страха я не успевал почувствовать, но опасность сознавал, и привыкнуть к ней было не просто. Наступление противника усиливалось с каждым днем, в бой приходилось вступать ежедневно, а иногда и не один раз. Поле боя достигало в глубину до 250-ти километров. Наши танки шли взводами по десять машин в ряд (десятая машина командира), шли ряд за рядом, на смену уже прошедшим машинам, которые, уже выполнив свою задачу возвращались после боя, а на смену нам, волна за волной, шли следующие. Бои стихали только к ночи. На поле боя оставались подбитые или сгоревшие машины с той и с другой стороны. На смену выбывшим бойцам приходили новые бойцы, экипажи танков в том же или новом составе шли в новый бой, выбывшие из строя машины заменялись новыми. Экипажи те же или уже другие вновь шли в своем ряду, когда наступал их черед. Так мне за время боев пришлось сменить четыре новых танка.

 Надо сказать, что  наши танки Т-34 отличались хорошими боевыми качествами. Мы еще заранее изучили и машины противника, знаменитые "Тигры", а также самоходные орудия "Фердинанд" и знали как их уязвимые места, так и наиболее опасные боевые возможности их действия. Наши боевые машины были отличными, но их видимым сравнительным недостатком была более тонкая броня, которая довольно часто пробивалась снарядами. Однако танки противника очень часто загорались, т.к.  работали на бензиновых двигателях. Потери машин были велики с обеих сторон, и после боя поле сражения было усеяно их остовами. Экипажи пораненных снарядами или загоревшихся машин стремились покинуть их, а противник обстреливал спасающихся из машин танкистов. Не забывало немецкое военное руководство и об «идеологической обработке» наших войск. Немецкие самолеты сбрасывали над нашим расположением листовки с призывом переходить на их сторону - на одной стороне листовки был пропуск для перехода линии фронта, а на другой насмешливые картинки, где был изображен И.В. Сталин с балалайкой, поющий песню - «Последний нынешний денечек» ...и рядом Гитлер с гармошкой и песней – «Широка страна моя родная». Но эти листовки всерьез нами не воспринимались и мне не известны случаи перехода к немцам наших солдат.

 Битва продолжалась, не ослабевая уже много дней. Обстановка была тяжелая. Много потерь несла пехота.  Похоронные команды не успевали убирать тела погибших. А мы, пока еще живые, вынуждены были продолжать свое дело рядом с этими молчаливыми свидетелями, не отдавая должных почестей погибшим бойцам.

 Чем дальше шло сражение, тем виднее становилось преимущество наших войск, особенно это было заметно в действиях нашей авиации, которая уже фактически безраздельно «владела воздухом». Из военной литературы известно, что при начале наступления немецко-фашистских войск на Курской дуге они сосредоточили огромную по численности танков, орудий и войск ударную группировку, но наше военное руководство обеспечило значительные  резервы техники. Не смотря на огромную численность противника и его вооружения, а также большие потери с обеих сторон, мы как бы становились все сильнее и сильнее, хотя обстановка, по-прежнему, оставалась очень напряженной.

 Мы притерпелись и попривыкли к беспрерывным боям, ранениям и гибели многих людей, но очень тяжело было переносить, когда это случалось с близкими товарищами и на глазах. В одном из боев наш танк попал под обстрел противника и был поражен снарядом. Я успел быстро выскочить из машины (люк механика- водителя расположен ближе и удобнее для выхода), а командир танка (его звали Михаил) был тяжело ранен - ему перерезало обе ноги. Осознав тяжесть своего ранения он стал просить меня вынести его в сторонку и застрелить. До сих пор помню его голос: «Вася! Застрели меня!» Я успокоительно отвечал, вынося его под укрытие: «Сейчас, сейчас». В это время подъехал танк нашего подразделения и раненым занялся  его экипаж (дальнейшей судьбы Михаила я так и не узнал). В другом бою видел я, как застрелился офицер, командир танка (не нашего, а другого подразделения), который был тяжело ранен в живот и, увидев свою рану, он предпочел близкую  смерть долгому ее ожиданию. Эти трагедии оставляли в душе неизгладимый след.

 Напряженная обстановка сражения не ослабевала. Противник понимал, что проигрывает битву и его планы вновь прорваться к Москве не сбываются. Бытовые условия сражающихся бойцов  были очень тяжелыми: питались мы на ходу, прямо у поля боя, вымыться практически не имели возможности. Награды не всегда успевали попасть к заслужившим их бойцам - некоторые из награжденных погибали накануне. Однажды, в перерывах между боями, многим из нас, в том числе и мне, были вручены пред строем боевые награды. Я был награжден тогда медалью «За отвагу», Было объявлено, что она выдана – «За образцовое выполнение боевых заданий», полагаю, что это по совокупности многих боев (фото 2). Другие военные награды я получал уже в более спокойной обстановке.

Фото 1	Фото 2

Так мы продолжали один выезд на поле боя за другим, пока, наконец, противник начал отступать, а мы перешли в контрнаступление. Теперь мы уже не возвращались  после боя обратно, а продвигались вперед, преследуя врага. Перед нами уже не было теперь огненной стены вражеских орудий. Лучше стало и с питанием: к нам стали поступать от союзников американские консервы, (а позже пришло распоряжение использовать для питания бойцов трофейные продукты). 

 Мы передвигались по земле Украины в направлении Киева. Печально выглядела теперь перед нами  эта еще недавно густо населенная цветущая земля. Деревни стояли пустые, заброшенные, сожженные... Нас встречали торчащие трубы деревенских печей и неухоженные поля и сады... В одном из таких садов командир танка предложил остановиться и немного отдохнуть, т.к. до этого мы ехали долго непрерывно. На деревьях уже были груши, хотя еще и не очень спелые... Я снял сапоги, чтобы ноги отдохнули и просохла обувь. В это время сюда же подвернула легковая машина, из которой вышли офицеры. Я увидел на одном из них генеральские погоны и стал поспешно натягивать сапоги. Но генерал остановил меня: « Не надо, не надо, солдат. Где твой командир?» Я ответил, и генерал попросил позвать командира. В результате этой беседы, мы получили задание выехать в определенном направлении и произвести «разведку боем». Мы это выполнили и, как только выехали на более открытое место, в наш танк полетел снаряд. Генерал поблагодарил нас, и их машина уехала, а у меня на ноге остался осколок снаряда, который пробил мне сапог и повредил  пальцы на ноге. Сапог внутри быстро наполнялся кровью, рана ныла. Пришлось меня оставить, а танк наш уехал, чтобы выслать ко мне санитара. Так я уже после завершения такой страшной битвы, которую прошел без царапины, получил ранение в совершенно неожиданном эпизоде. Довольно долго я один лежал на траве, но вот появился санитар с тележкой, запряженной 6-ю собаками – так вывозили раненых с поля боя. На этом транспорте меня довезли в сборный пункт раненых, откуда, уже на телеге, запряженной лошадью, нас, собранных раненых, повезли в пункт медицинской помощи. Не все доехали туда живыми, но я прибыл благополучно. Рану мою почистили, забинтовали и отправили меня в полевой госпиталь. Вот тут я впервые за многие недели боев был острижен, вымылся (освободился от множества одолевавших нас насекомых) и спал, наконец, хотя и на походной, но все же кровати.

 После ранения я в танковую часть так и не вернулся. Но как объяснил мне врач, если бы моя нога укоротилась еще на 1,5 см., я был бы демобилизован, но сейчас я должен был быть переведен на облегченную службу (т. н. «рабочая команда»). Там меня тоже осмотрел врач, помянул недобрым словом своих коллег в госпитале, которые меня как следует, не долечили, но все же отправил меня по назначению. А назначили меня в саперную часть, где я выполнял работу на пароме, обеспечивающем переправу через реки, где были взорваны мосты. Там я работал механиком на небольшой электростанции, дающей ток для мотора, двигающего паром. Наши войска, после разгрома противника на Курской дуге, продвигались все дальше и дальше, освобождая наши города и села  и, когда я после госпиталя, попал в саперную часть, мы уже были за пределами нашей страны. В команде, обслуживающей переправу, я был самым молодым, т.к. остальные солдаты были призваны уже позже из числа более старшего контингента. На электростанции парома мы работали двое, сменяя друг друга раз в сутки. Наша работа в каждом новом месте заканчивалась, когда восстанавливали разрушенный мост и надобность в паромной переправе отпадала. В зависимости от общей обстановки, мы передвигались, меняя направления.

 Так мы двигались и по направлению к Берлину, и в Чехословакию, и в Польшу. Здесь нашу бригаду перебросили в город Краков, где был разрушен мост через реку Висла. Это красивая, широкая и быстрая река, напоминающая нашу Волгу. Посмотрели мы и Краков, очень красивый своеобразный город с древними строениями, сильно пострадавшими за время войны.

 В нашей саперной части я оставался уже до конца войны, и Победу встретил вместе с ней. Мы отпраздновали день Победы 9-е мая празднично и радостно. Наша могучая страна победила страшного и жестокого врага, и мы были участниками этого великого подвига всего нашего народа!

 Демобилизовался я из армии только летом 1946 г. Передвигаясь уже в обратном направлении по пройденным нами военным дорогам, мы не раз встречали скопления пленных, побежденных фашистских солдат- это были голодные, оборванные и жалкие люди, боящиеся за свою жизнь. Они униженно предлагали нам свои личные вещи (часы, ценности) в обмен за свою безопасность. Некоторые из наших солдат, возвращавшихся с войны (особенно белорусы) знающие о своих погубленных врагом семьях, разрушенных домах не могли сдержать своей ненависти при этих встречах и пытались применить  оружие, их приходилось удерживать от этого, хотя понять было можно. Из последнего расположения части нас привезли во Львов, откуда мы уже направлялись по домам.  Мне, как и многим бойцам 1-го Украинского фронта, при демобилизации была вручена  благодарственная грамота командующего фронтом маршала Конева (фото 3)

 После довольно долгой дороги я вернулся в родное село. Хотя наша Чувашия находилась далеко от фронта и не подвергалась оккупации, жизнь в моем родном селе была бедной. В войну сельское хозяйство везде работало, прежде всего, на нужды фронта, работоспособное население было в армии, в деревнях оставались женщины, дети старики, поднять хозяйство за короткое время казалось невозможным.

 И я, как и многие другие, решил попытать счастья в большом городе.

Своей семьи у меня еще не было, а в армии я привык к активным действиям и поехал в Москву на заработки. Здесь я нашел работу на строительстве высотного здания на Смоленской  площади. Наша строительная организация располагалась на станции Очаково, под Москвой. Там мы, рабочие строители и снимали квартиры у кого-либо из жителей. Вскоре недалеко от дома, где я жил, началась организация одного из отделов научно-исследовательского института Минобороны и туда набирали работников среднетехнического звена. Я пошел и поинтересовался, нет ли там подходящей для меня должности. Ответственный за подбор кадров морской офицер, узнав, что я на войне был танкистом, - механиком-водителем танка, пригласил меня на должность механика-моториста в отдел по испытанию топлив и масел на морских  двигателях. Здесь я и проработал затем многие годы вплоть до выхода, на пенсию. Работа моя сложилась удачно, двигатели были мне делом знакомым и я с интересом участвовал в научных исследованиях, проводимых институтом, который в последствии перебазировался в город Кунцево (позже вошедший уже в состав Москвы на правах районного центра).

 В институте я многому научился. У нас был хороший дружный коллектив, состоящий из таких же, как я механиков и мы работали под руководством офицеров- специалистов. Вокруг были грамотные люди, инженеры, кандидаты наук и профессора. По необходимости надо было вдумчиво подходить к своему делу, вникать в проводимые испытания и их результаты.

 Моя семейная жизнь тоже наладилась. Еще будучи в Очаково, я познакомился с моей будущей женой, и мы поженились в 1950 г., вырастили сына и дочь, которые теперь самостоятельные люди. При очередном строительстве Министерством Обороны жилого дома для сотрудников института моей семье была предоставлена двухкомнатная квартира, в которой мы живем и теперь.

 В годы работы в институте я с интересом прочитал воспоминания наших полководцев о Великой Отечественной войне, особенно меня тянуло узнать и понять, что происходило тогда на Курской дуге, где я, тогда еще совсем молодой парень прошел такую суровую школу. Я видел и знал эту битву как бы изнутри, а как ее видело и организовывало наше военное руководство и что она значила для исхода войны?  Из «Воспоминаний» Маршала А.М. Василевского я лучше понял, как противоборствовали две огромные армии стран с разными идеологиями, с разным отношением к жизни людей, с противоположными целями. Какие цели ставили они перед собой именно в той битве, в которой я участвовал, какое значение имела наша победа в Курской битве и для нашей страны и для других стран - наших союзников по войне и стран, уже побежденных фашистской Германией. В своей ударной группировке под Курском фашистская Германия собрала огромные силы: армию в 430 тысяч, более 9- ти тысяч танков, около 7-ми тысяч орудий, 3 тысячи минометов и около 2-х тысяч самолетов. Немецкое командование ставило своей целью сокрушить этой мощью наши силы в стремительном наступлении со стороны Орла и Белгорода и снова открыть дорогу на Москву. Как чувствовали мы на себе мощь и непрерывность этого наступления! И наша армия выдержала этот натиск, остановила это наступление, а потом, в контрнаступлении разбила огромные силы врага!

 Фашисты начали свое наступление 5-го июля, почти два месяца шли бои.5-го августа были освобождены Орел и Белгород, а 23-го августа - Харьков. Битва под Курском, в которой победила наша армия «поставила немецко-фашистскую армию перед катастрофой».

 Пока против советской армии в этой битве стояли огромные силы фашистов, наши союзники по войне смогли продвинуться на своих фронтах, что приблизило освобождение и других, уже порабощенных  Германией стран. Мы не только освободили свою землю, но помогли сделать это и многим другим странам мира.

 Дорога цена победы советского народа в этой войне! Миллионы молодых людей не дожили своей жизни.  Многие вернулись искалеченными, несчетны горе и слезы народа... Тяжелая, но почетная судьба выпала всем, кто мог тогда воевать или работать. Доживают свой век участники тех великих сражений еще ноют их раны, одолевают болезни...

И порою бывает нам обидно слышать отказы врачей выписать то или иное лекарство - нам говорят - это вам дать нельзя, его нет в списке, оно для вас дорого или просто уменьшают количество выписываемого лекарства. Нас уже осталось в живых очень немного из тех, кто отстаивал существование нашей Родины и жизнь ее населения, неужели мало тех жертв, которые принесло наше поколение для последующей жизни других,  в том числе и тех, кто нас лечит и их детей, тех, кто устанавливает такие правила, по которым мы не можем воспользоваться разработанными наукой средствами  лечения. Приближается 60-ти летие Победы и как раз именно теперь встал вопрос о том, что льготы, установленные в том числе и для ветеранов войны для нашей страны обременительны и их надо вообще отменить, дав взамен неустойчивую денежную компенсацию. И это будет нам юбилейным подарком! Очень хочется верить, что такое несправедливое отношение руководства к нашему поколению и его вкладу в историю страны не является продуманной нормой, а только печальным исключением и объясняется недальновидностью отдельных не разобравшихся чиновников.

 Сейчас я пенсионер, мне уже 80 лет, моя недопеченная рана еще побаливает, но, подбирая обувь, обхожусь без костылей, Понимаю, что жизнь идет вперед и изменяется, но хочется, чтобы она менялась к лучшему. Растут наши внуки и правнуки и я очень надеюсь и верю, что великий подвиг нашего народа, героизм и самоотверженность в страшной войне1941-45 г.г. останется в памяти новых и новых поколений  народа нашей страны и будет служить для них примером. 

 Фото 3