А было это 9-го мая 1945 года в лесах Германии, на подступах к Берлину. Наш нейрохирургический госпиталь N 2185 при 16-ой Гвардейской десантной армии, обработав поступивших раненых и отправив их в тыл, двигался за новой партией раненых. Ночь. Кругом лес. Вдруг слышим с обеих сторон выстрелы! Приказ по колонне: «В ружье!» Приготовились. Заняли каждый свое место. Ждем... Выстрелы все ближе и ближе... и слышим наши русские слова, даже не слова, а крики - «Война кончилась!» Салютовали из всех имеющихся у нас винтовок! Обнимались, целовались, плакали, катались по земле, кричали «Ура»!
« ПОБЕДА»! Мы живы! Откуда-то появилась бочка вина, все из котелков пили
« За ПОБЕДУ!!!»
А до этого дня... «Этот день мы приближали, как могли»... С самого начала войны... В 1941 г. мы копали противотанковые рвы под Нарофоминском, дежурили во время воздушной тревоги в московском метро (там было бомбоубежище), гасили «зажигалки» на чердаках на Красной Пресне при налетах вражеской авиации на Москву, помогали раненым. В то время я училась в Московском текстильном техникуме на последнем курсе, мне было 18 лет. Родилась я 1-го января 1923 г. в многодетной крестьянской семье (12 детей), в селе Давыдково, Московской области (ныне это микрорайон Давыдково, Кунцевского района Москвы).
В 1941г. я жила в общежитии при техникуме. В первую бомбардировку Москвы, 22-го июля, два корпуса нашего техникума, недалеко от комбината» Трехгорная мануфактура», были разрушены прямым попаданием фугасных бомб, а наше общежитие, стоявшее радом, - уцелело чудом, хотя и сотрясалось от взрывной волны. И, не могу забыть, как во время грохота орудий, рева самолетов, залпов зениток, темноты, освещаемой только взрывами и прожекторами, находясь в подвале здания, мы с моей подругой Клавой Романовой вспомнили, что в комнате общежития на пятом этаже мы оставили только-то купленные на последнюю стипендию туфельки-лодочки молочного цвета, первые в жизни! И что же? Несмотря на грохот орудий, рев самолетов, кромешную тьму, пожар в соседнем корпусе, мы побежали на пятый этаж, схватили свои туфельки и… в подвал! Помню слова Клавы: « Теперь можно и умирать»...
Когда отстояли Москву, некоторое время я работала на Трехгорной Мануфактуре и поступила в Московский педагогический институт, но в1942 г. была мобилизована в ряды Советской Армии. Из Москвы и Московской области целый эшелон одних девчат был отправлен
на Северо-Западный фронт в войска ВНОС, 21-й отдельный батальон. ( ВНОС - Воздушное наблюдение, оповещение, связь).
И начался наш военный путь ... Города Боровичи, Валдай, Старая Русса, Великие Луки и далее... По сигналу « Воздух»! мы передавали зенитчикам донесения летчиков, давали координаты налетов, мы также задерживали вражеских летчиков с подбитых самолетов (
- мы бойцы службы ВНОС).Уже у границ Латвии, в 1944г., мы с сержантом Колей Кудряшовым восстанавливали порванную с нашей ротой связь. Обрыв был на поле недавно прошедшего боя, вокруг были трупы убитых в бою. Неподалеку лежали две мины, соединенные между собой, заденешь провод - взорвутся обе мины. Для соединения порванных концов нашей связи не хватило провода, и Коля пошел его искать, а я держала в двух руках порванные концы. Был очень сильный, ветер, нельзя было устоять на ногах, и я вынуждена была лечь. Я лежала на снегу, в ледяной воде с концами провода в каждой руке. Но вот Коля принес отрезок кабеля, и мы соединили провода. Проверили связь с нашей ротой - заработала! Я промокла насквозь! К ночи добрались до своих - у меня температура 40! Я вся горю. Наш санинструктор ничего не смог сделать, и через несколько дней меня отправили в госпиталь в г. Резенне в Латвии. Я сильно отекла, т.к. отказали почки, а рост у меня 175 см, и шестеро солдат с трудом погрузили меня на подводу. В это же время меня наградили знаком «Отличник ПВО», но когда его мне вручали я уже не смогла встать, чтобы ответить «Служу Советскому Союзу!»
В полевом передвижном нейрохирургическом госпитале N 2185 меня подвесили в плащ-палатке к стене в самом дальнем углу, и ноги и руки вверх, чтобы уменьшить отеки, воды не давали, вся пища - без соли. А когда бывали бомбежки или обстрелы и все раненые, кто как мог, выползали из этого огромного сарая-госпиталя, я оставалась одна, подвешенной к стенке
на крюках и молила Господа Бога - « Убей меня сразу, чтобы мне не мучиться!» Но замечательные врачи госпиталя мне помогли - я стала ходить, помогать раненым. Фронт двигался на Запад... Пришли за мной девчата с командиром роты. Но врачи меня не отпустили и признали непригодной к строевой службе (сейчас я инвалид Великой Отечественной
Войны). Поплакали мы вместе. Расстались...
В госпитале я сначала была зачислена санитаркой, а потом стала медстатистиком в операционной палате. Там было три стола для раненых. Доставляли их прямо с поля боя. Три врача делали операции, а передо мной лежали три истории болезни. Врачи диктовали мне, а я записывала - какой тип ранения, что сделано. В операционной палате все делалось строго и слаженно, берегли драгоценные минуты, каждый четко выполнял свои привычные обязанности. Не могу забыть, как после операций, санитары выносили ампутированные конечности. Сердце сжималось, сколько горя и страданий переносили наши воины!..
С 9-ой гвардейской десантной армией, которой был придан наш полевой передвижной госпиталь, мы двигались через Белоруссию, Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию, Австрию, побывали в Вене и в Праге и снова в Венгрии (
- я в госпитале).Трудно забыть, как однажды мы едва не попали в расположение немцев в районе озера Балатон в Венгрии. Нашего главного хирурга, Николая Петровича Корженкова, как известного нейрохирурга, вызвали к раненому командующему армией. Было это ночью. Взял он с собой двух операционных медсестер - Ольгу Луковскую и Лиду Павлову, а также и меня.
Мчались мы на автомашине «Виллис». Темнота... Вдруг слышим звуки немецкой губной гармошки. Поняли, что не по той дороге поехали. Как удалось нашему шоферу Бикмухамедову, рослому татарину, развернуть машину! Удивляюсь, до сих пор вспоминая этот случай! Встряхнуло нас здорово, но, к счастью, все остались живы и здоровы. Фары наш Бик не включал. Вырвались!
Мы тогда ожидали, что нас перебросят на войну с Японией, но наш госпиталь оставили в Венгрии, раненых было еще немало. Демобилизовалась я в октябре 1945 г. из города Сегед, на Тиссе (Венгрия) и вернулась оттуда в родную деревню Давыдково, теперь Кунцевский район Москвы, недалеко от Поклонной горы. Одеться было не во что - все, что оставалось дома, променяли на хлеб - у троих моих сестер мужья погибли на фронте, остались
сиротами дети... Пришла я в педагогический институт продолжать учебу, прерванную войной, в солдатской шинели и в солдатских сапогах, в которых прошла я свой военный путь через пять республик Союза ССР и через пять стран Европы за четыре с половиной года!
Окончив педагогический институт, я проработала в системе народного образования 38 лет до выхода на пенсию - педагогом, методистом, завучем, инспектором школ по Опеке и защите детей Киевского района Москвы. Уже без мужа, который умер в 1974 г., вырастила я двух наших дочерей, получивших высшее образование. У меня три внука, две внучки и пока один
правнук.
Многое из прошлого венных лет уже забыто... «что-то с памятью моей стало». Но нельзя забыть светлый ДЕНЬ ПОБЕДЫ! Как далек он был от нас в 1941 г.!
«День Победы! Этот день мы приближали, как могли!»
